5.8. Стажировка
Национальный Центр управления и испытаний космических средств (НЦУИКС) встретил нас непривычно ярким февральским солнцем, свежим морским бризом, от которого было солоно на губах, - Черное море было совсем рядом. У ворот КПП НЦУИКС были абсолютная тишина и безлюдье, которые бывают зимою только в степных крымских поселках, где в эту пору жизнь замирает и впадает в зимнюю спячку.
Казалось, что нас в НЦУИКС никто не ждал. Центр, лившись союзного финансирования, как мог выживал за счёт сопровождения международных космических программ которым требовалось распределённая по всей планете система наземных измерительных пунктов способных осуществляюществлять управление спутниками ближней и дальней космических зон. Времена были не лучшие и центру уже было не до курсантов-стажёров и не до будущего кадрового подбора,- своих людей девать уже было не куда. Мы были не первыми кто прибыл в это место на стажировку, центр перевидали множество Крыловцев и выпускников ХВУ, но в отличии от всех них, мы были последними. После нас в это место на стажировкк уже никого не посылали.
Но, нас хоть и не сразу, но всё-таки приняли. Приняли и разместили с шиком. Предыдущие заезды курсантов часто жили в казарме, а нас поселили в гостинице. Причина тому была проста: последняя оставшаяся с отоплением казарма была занята подразделением обеспечения, а остальные казарменные помещения попросту не отапливались. Запустить в них отопление в феврале месяце не представлялось возможным, вот нас и поселили в гостинице в которой раньше останавливались генеральные конструкторы, командующие родами войск и космонавты. Мне досталась отдельная комната с рабочим телевизором и холодильником, что было редкостью в общей разрухе и запустении охвативший центр. На счет моего отдельного номера подсуетился полковник Приходько, - он будучи заядлым болельщиком, пока мы были на занятиях, собирался там смотреть какой-то хоккейный чемпионат. Я был его дипломником и по-сути давно находился с ним в дружеских отношениях, если такая формулировка применима к старшему офицеру и курсанту. В общем он решил, что так будет всем удобней и потому поселил меня отдельно. Я естественно не возражал. Благодаря этому решению я спокойно спал в отдельной комнате, а не по среди банкетного зала. Недостаток был а тот день только один, - не было ужина. Продовольственная служба должна была нас поставить на довольствие в офицерскую столовую только на следующий день утром. Но у всех был сухой паек и кое-что ещё. Поэтому подобное обстоятельство не сильно нас расстроило.
Дело в том, что добираясь к месту назначения, не смотря на неусыпный контроль начальства, мои однокурсники успели затариться крымским вином, а по-сути своей привокзальным шмурдяком, - так в Крыму издавна называли низкокачественное пойло неизвестного происхождения приглтовленное из виноматериалов с высоким содержанием сивушных масел. К тому же, в холле гостиницы было кафе, которое предлагало страждущим широкий ассортимент местной и не местной выпивки с довольно скромным ассортиментом закусок. Одним словом, мои одногруппники собирались ближайшую ночь посвятить служению Бахусу, или как они сами говорили: заняться дегустацией спиртного, но выражаясь ещё проще – попросту напиться и отметить приезд. Так и случилось, - я сходил в буфет и заказав там яичницу с докторской колбасой и солёным огурцом просто поужинал и пошел спать. А мои однокашники, пошли дальше и с шиком, они заказали пельмени. Пельмени под вино или вино с пельменями. Круто. Узнав о заезде группы Харьковских курсантов в гостиничный буфет потянулись всякие местные темные личности и женщины неопределенного возраста временно на зимний период оставшиеся без работы. В буфете крутилась средних лет особа женского пола, она не была лишена хорошей фигуры и дамских прелестей типа полной груди, стройных ног и к тому же была не дурна лицом. Хотя один недостаток у неё всё-тки был - на правой руке отсутствовала фаланга среднего пальца. Прозывали ее Беспалой. Об этой даме в Крыловке ходили легенды эротического содержания и множество баек, одну из которых я расскажу вам несколько позже. Сейчас ведь история не о Беспалой, а о стажировке.
В общем ночь прошла для кого-то буйно, а для кого-то тихо. А утром наконец-то был плотный завтрак в офицерской столовой и развод на работы.
Развод проводил лично командир части полковник Малевинский Станислав Владимирович, большой друг и товарищ моего дипломного руководителя полковника Приходько. Офицер только в прошлом году вступил в должность, он тогда ещё не знал, что в далёком 2014 году он ещё будет командовать НЦУИКСисом и передаст его Российской Федерации.
А пока, ещё товарищ полковник, проводил развод и сетовал на то что бы товарищи офицеры не «прое….ли» какой-то международный спутник из научных программ «Интербол-1» и «Марс 96», которые в конце двадцатого века находились в активной фазе своей работы и Украина катясь по инерции советской программы Интеркоммос принимала в активное участие в международных проектах.
- Да, вот еще что! Не забудьте про Мир когда он будет висеть над нами. А то позору не обеоемся.
Мир - это последняя советская орбитальная космическая станция, которая была запущена на орбиту 20 февраля 1986 года и находилась в эксплуатации по 23 марта 2001 года.
В друг из строя раздался голос какого-то офицера:
- Товарищ полковник, а «Сич»?
- Да хрен с ней с «Сичью», не страшно, если прое…те это чудо техники и национального самосознания, то на следующем витке поймаете.
«Сич» - это первый украинский спутник, из серии океанографических научно-исследовательских космических аппаратов советского производства, разработки Днепропетровского КБ «Южное». Спутник был рассчитан на исследования ледовой обстановки акватории Северного ледовитого океана и ионосферы земли в высоких широтах. Из за этой своей особенности аппарат был мало пригоден для работы над территорией Украины. Но космическая держава есть космическая держава, марку высокой планки нужно было удерживать любой ценой. Вот и держали как могли. Запустили спутник с космодрома Плесецк в 1985 году, так удобней для высоких широт. А НЦУИКС обеспечивал управление аппаратом до тех пор пока тот в декабре 2014 не выработал свой ресурс. В конечном итоге к 2014 году в центре за коммунальные долги начали пилить на металлолом уникальные радиотелескопы, так в 2013 году сдали в утиль один из трех АД-1000, это антенна состоящая из восьми чашек с диаметром по 16 метров каждая, с общей эффективной рабочей поверхностью телескопа 1000 квадратных метров, работала она в дециметровом диапазоне радиочастот от 30 до 40 см. Не смотря на кажущуюся старость эти антенные устройства активно использовались для картографирования планет Солнечной системы: Меркурия, Венеры, Марса и их естественных спутников. Не смотря на конверсионную скоростную сборку пятидесятых годов антенны могли служить очень долго. И кстати о сборке: мало кто знает при проектировании и строительстве антенн в ход пошли поворотные устройства главных калибров недостроенных линкоров типа «Советский Союз» и твердые корпуса дизельных подводных лодок старых проектов. В сухом остатке к 2014 году в центре в рабочем состоянии уцелели только РД-70 и кое-что для управления национальной группировкой спутников связи типа «Либедь». Наименование «Либедь» по мнению самостийного имело глубинный исторический посыл к прародителям украинской нации: братьям Кию, Щеку, Хорею и их сестре Либедь. В общем и вкратце дела обстояли как-то так. Но согласитесь, что на общий упадок и разруху стажировка обещала быть крайне интересной и содержательной.