46. Знакомство с особистом
Как-то поменялся в гарнизоне особист, который был закреплён за нашей частью. Обычное штатное перемещение и ничего более. Прежний «чекист», капитан Калинько, который курировал нашу часть, получил очередное воинское звание майора и пошёл на повышение по служебной лестнице. Но прежде он успел представить нам молодого лейтенантика – недавнего выпускника военного факультета Юридической академии. И офицер приступил к приему должности и знакомству с личным составом, который он должен был опекать своим вниманием и курировать на предмет поползновений к измене нашей молодой и «незалежной украинской родине». И вот что забавно, Родины то ни у кого из нас уже не было. Были просто старые советские офицеры и молодые «украинские», которые были рождены в СССР и жили и служили тут просто потому, что жили на Украине. Деваться людям было не куда. У военных моряков, когда они давали присягу, у них хоть был какой-то выбор и понимание того, что новому государству Океанский Черноморский флот был ни к чему, они успели сообразить, что можно было присягнуть на верность России. Вот и присягнули. А мы вот в училище оказались менее дальновидны и присягнули Украине. Да и деваться, в общем-то, людям было не куда. В девяносто первом году, я только поступил в училище, и куда мне было? В войска? Два года коту под хвост? А у офицеров квартиры, дачи, гаражи семьи родственники… Ну куда им со всем этим добром? В общем зажирели они в последние Советские годы при Толубке Владимир Борисовиче, зажирели, вот и присягнули… Пузо подвело, а меня неопытность.
Но, вернёмся к нашим особистам. После своего представления лейтенант дня три не показывался у нас. Наверное, вливался в должность и проставлялся, а потом приходил в себя после этой не лёгкой процедуры. А может быть, у него были на то какие-то свои причины отсутствовать, более уважительные, чем обычное вливание, то бишь - пьянка. И вот, как-то сам собой, и как бы не откуда, он нарисовался у нас в подразделении, чем вызвал не малое удивление дембелей, увидавших у себя в казарме, молодого человека с детским личиком, одетого в строгий костюм, рубашку с белоснежным воротничком и галстуком. Новый особист походил скорее на банковского служащего или страхового агента и уж никак не был похож на офицера особого отдела. Это обстоятельство изрядно смутило дневального и слегка поставило в тупик нашего дежурного по ракетному дивизиону, ребята не знали, что чекисты военную форму носят лишь в особых случаях. В остальное же время они предпочитают не щеголять на публике своими петлицами и погонами. Но, разобравшись в ситуации, всё-таки пустили парня в казарму.
Мы в это время сидели в комнате подготовки офицеров к занятиям, в грязном и обшарпанном помещении на третьем этаже казармы, которое давно не видело ремонта. Занимались мы по приказу нашего замполита Петровича, какой-то совершенной ерундой, и имитировали переписывание глупых конспектов по гуманитарной подготовке какой-то патриотической украинской направленности, что-то о том, как Запорожские казаки бороздили просторы мирового океана или что-то там брали штурмом. Надо же было чем-то заменить безвременно ушедшую в небытие коммунистическую идеологию. В двух словах идеи были новые, а подходы к работе и маразм остались старыми. Нас в перспективе ожидала очередная аттестация и реформирование. В общем, я бездельничал, размышляя об основах мирозданья. И совей дальнейшей судьбе в армии…
Офицер в штатском вежливо постучался в наши двери, и попросил разрешения войти. Его взору предстал сидящий в углу у окна лейтенант первогодка Дима Клименко – по прозвищу Клим. Стена за его спиной была в потёках какой-то продуктовой дряни, типа борща. Это наш начальник штаба ракетного дивизиона майор Живица разбил о стену какую-то банку, гоняя дембелей за украденные из его кабинета пол кило яблок. Старослужащим просто было лень сходить в сад, который занимал у нас несколько десятков гектар, и набрать себе этих самых яблок любого сорта. Молодых тогда под рукой не оказалось, вот и сожрали они командирские яблоки... за что и поплатились…. Рядом с Климом валялись осколки какой-то посуды и яичной скорлупы. В общем, свинарник в комнате был изрядный. Часть ждала директиву на очередное реформирование и сокращение, и до порядка уже никому не было дела. Всем всё надоело. Служить не хотелось. Дима сидел, и, щурясь одним левым глазом, заполнял четвёртую форму акта технического состояния. Правая его глазница была заклеена пластырем. Парню делали операцию восстановлению зрения на повреждённом петардой глазе. Более внимательно рассмотрев Диму, особист слегка опешил.
- Здравия желаю, товарищ лейтенант! - подошел, чекист к Климу, протянув ему руку, добавил. – Младший лейтенант Терещенко, надеюсь, что пока.
Дима схватил, не глядя руку чекиста, потряс её, и сказав:
- Ну, пока! - и, не обращая на особиста не малейшего внимания, продолжил свое занятие.
- А что, это у вас тут было? - робко поинтересовался лейтенантик, глядя на залитую борщом стену.
- Да ничего страшного, просто товарищ майор в бойца банкой не попал, – объяснил ему я. – А тот гад ушёл.
- Какой банкой? «В какого бойца», - спросил тот.
- Банкой с борщом, который Царь не успел скушать.
- Какой король? - спроси меня лейтенант, нервно улыбаясь мне в ответ.
- Да вот этот и сам Царь, капитан, - сказал я, увидав входящего в казарму офицера.
Особист круто развернулся к входящему в комнату Игорю Царёву. И обратился к нему прямо в лоб.
- Товарищ капитан Царь, я лейтенант Терещенко. Особый отдел. Скажите, что у вас произошло тут с начальником штаба. Почему он отобрал у вас ваш борщ? И зачем он кидался в солдата вашей банкой.
- А я-то думал! Что за сука, мой обед об стену разбила, - сказал старый капитан с досадой.
Особист ничего не понимая, посмотрел на Диму, на меня, потом вопросительно глянул на Царёва. Тот сделал жест руками, пытаясь обнять виртуальный арбуз, и обратившись ко мне, спросил:
- Ярик. Что этот мальчик от меня хочет?
- Игорь Олегович, - объяснял я ему, - Это лейтенант Терещенко из особого отдела проводит расследование, связанное с хищением яблок в особо крупных размерах у майора Живицы, нашего начальника штаба. Ну и вскрыл вот недостаток, скрываемый командованием, - я кивнул в сторону Димы.
- Б..дь… - процедил не довольно Царёв, глядя на лейтенанта. – Убью суку.
Лейтенант медленно попятился к выходу и выскочил из помещения.
А через час, к нам на этаж, позвонил помощник дежурного по части и сообщил, что меня срочно вызывает командир.
Я пошёл. В кабинете у командира части сидел Живица.
- Ярик, - начал полковник, - На…я ты всё это наплёл особисту. Какое хищение я блок, какой борщ, какое членовредительство? Какой на…уй Царь? Я тебя бл..ь уволю нах.. Что бы к концу дня в казарме был порядок.
- Есть!