1.3. День второй
- Курс! Подъем! Просыпаться с утра по команде подъем примерно тоже-самое, что вставать по будильнику. Почему спросите вы? Тут на самом деле все просто. Команда «Подъем!» и будильник это - одно и тоже. Ведь если вы ставите будильник, скажем на шесть утра, то, скорее всего вы не рассчитываете к этому часу самостоятельно подняться с кровати. И уж конечно вряд ли рассчитываете выспаться. Поэтому дежурный, который ни свет, ни заря, сквозь уши глубоко врезаясь в ваш мозг, дерет свою глотку, воплем: "Подъем!", выполняет для вас функцию будильника. Если конечно ваш внутренний будильник, предательски давя внизу живота, не разбудит вас прохладным летним утром раньше положенного срока. Я думаю, что теперь меня все поймут. Вставать с кровати по подъёму и по будильнику одинаково некомфортно.
Но если дома, лежа в теплой кровати, вы можете просто проснуться пораньше, не торопясь встать, заварить себе крепкий и ароматный утренний кофе и не спеша приступить к гигиеническим процедурам, то в армии этот номер не пройдет. Услышав команду подъем, вам придётся вскочить, откинуть свое одеяло на быльце армейской кровати и, отстояв очередь в туалет, стремглав выскочить на улицу, для проведения утренней физической зарядки. И если вы этого не сделаете, то вам поможет это сделать дежурный офицер, старшина, а если вы простой солдат, то какой ни будь дедушка или дембель, обязательно попытается взять вас за шкирку и с увесистым пинком вышвырнуть на улицу. Издевательство? Да, в общем-то, вся процедура утреннего подъёма с легкостью может стать для вас издевательством, и что бы этого не случилось, вам нужно встать добровольно. Иначе вас выкинут. Что поделать, утренний подъем, если вы не выспались, одинаково малоприятен, не зависимо от того, что вас разбудило: будильник или крик дежурного.
Но, как это часто случается во всем есть свой смысл. Есть он и в этой неприятной процедуре, связанной с ранним вставанием с кровати. Смысл в том, что нужно быстро встать, быстро одеться, и также быстро схватив оружие покинуть расположение части. Потому, что, от того как быстро вы будите шевелиться, зависит ваша жизнь и жизнь ваших товарищей. Звучит пафосно, но враг всегда приходит внезапно. И поэтому медлительность при подъёме может стоить вам жизни. А утренняя зарядка, это лишь последствие подъёма, которое призвано укрепить ваш молодой и неокрепший организм, закалив его тяготами и невзгодами воинской службы. А если их нет, то можете не сомневаться в том, что ваше начальство быстро придумает их для вас.
Утренний бег, сломя голову, сомнительное мероприятие в плане укрепления здоровья даже для привыкшего к бегу человека. Зато, он как нельзя, кстати, подходит для имитации или создания невзгод воинской службы. Представьте себе человека: еще теплого ото сна, не выспавшегося, который сладко позёвывает, не желая открывать после не долгой ночи свои глаза и выскакивать из тёплой постели на утренний холод. Представили? Хорошо. А теперь поставьте себя на его место. Поставили? Ещё лучше. Вот этого самого человека берут и в любую погоду: в жару и в холод, в суш и в слякоть, в снег и гололед выгоняют на улицу. А потом заставляют его бежать. Еще не проснувшееся сердце надрывно колотится и бьётся в груди все сильней и сильней. В этом мало проку, но в армии это очень любят. Простой утренней гимнастикой, и легкой разминкой, которая весьма полезна для любого организма, как правило, не ограничиваются, а бегут, бегут, бегут... Помнится, осенью того же года у нас в училище во время утреннего забега почувствовал себя плохо какой-то третьекурсник. Его сводили в санчасть, но дежурный врач не смог распознать надвигающийся инфаркт и через пару часов, в девять утра при подъёме на занятия на лестнице двенадцатиэтажного учебного корпуса "Д" парень умер. Начальство тогда испугалось и на время прекратило утренние бега, заменив их обычной гимнастикой. Но занимать горячо любимый личный состав физическими упражнениями, это так сложно. Тут надо проявить инициативу, смекалку и даже находчивость. Проще заставить людей бежать! Поэтому всё это быстро сошло на нет. А уже через пару недель, все курсанты снова носились утром по парку Горького, который благо был совсем рядом, подымая за собой клубы пыли, как стада сайгаков. Но все это меня пока только ждало. А пока утренняя физическая зарядка не произвела на меня положительного впечатления. И это, несмотря на то, что в тот момент бег как таковой меня совершенно не пугал, так как я целенаправленно занимался им и был как принято говорить в форме. Иными словами, мне было всё равно куда и сколько бежать.
Но хватит о беге. Вернемся к абитуриентам. Мне предстояло провести еще один день в ожидании начала медкомиссии профессионального отбора и экзаменов. Повседневная жизнь лагеря медленно, но верно входила в жесткий распорядок армейского дня. Мы уже меньше шатались без дела по лагерю. На оборот, Мерцалов с Булатовым и прикомандированными офицерами старались нас чем ни будь занять. Утром, после завтрака, старшина, взяв в помощники, человек двадцать абитуриентов, получил на складе КЭО (квартирно эксплуатационной службы) столы и лавки. Всю эту мебель использовали для оборудования, под рядом стоящими навесами, класса для самостоятельной подготовки к экзаменам и предэкзаменационных консультаций преподавателей. Желающих поступить в училище с каждым часом становилось все больше. Более того, люди на сборы прибывали даже ночью. По моим подсчетам конкурс среди желающих поступить на четвертый факультет был уже три человека на место. Это при общем недоборе на остальных факультетах училища. В тот год уже не знали куда девать выпускников, но по старинке, как и прежде набирали много первокурсников. Всё дело в том, что в Советской Армии была большая текучесть кадров, брали по привычке людей с запасом.
И тут, стоит подробней остановиться на факультетах училища Крылова. Надеюсь, что вы помните о том, что училище входило в состав учебной базы РВСН. Так вот. В лето девяносто второго года их было пять. Хотя еще отностительно не давно факультетов было шеть.
Первый факультет был ракетным, там готовили людей ответственных за обслуживание стоящих на боевом дежурстве баллистических ракет, автомобилистов, заправщиков, различных техников и инженеров-механиков регламентных технических расчетов, включая схемотехников - тех людей которые должны были, находясь на боевом дежурстве вовремя "нажав красную кнопку" начать все процедуры согласно технологического расписания и провести боевой пуск ракеты. Факультет был базовым;
Второй факультет имел три основных направления - это была метрология, энергетика и теплотехника.
Третий факультет готовил радиоинженеров для комплексов военно космической связи.
Четвертый факультет, на который я собирался сдавать конкурсные вступительные экзамены, готовил программистов и инженеров по эксплуатации электронной вычислительной техники и сетей – в общем тех самых людей, которые к концу девяностых окажутся на острие технического прогресса;
И наконец, пятый факультет занимался обучением инженеров связи и автоматизированных систем управления;
Была еще отдельная учебная группа баллистиков - будущих управленцев космическими аппаратами. С этой группой, в тот момент решался вопрос о ее факультетской принадлежности. В конечном итоге, баллистики оказались у нас на курсе и факультете.
Училище хоть и получило временную передышку, но всё ещё находилось в подвешенном состоянии о котором свидетельствовал общий недобор курсантов, обусловленный тем, что в тот год, многие уже начинали догадываться, куда катится Украина. Эти догадки укрепляли прошлогодние события в Москве, связанные с ГКЧП и августовским правительственным путчем, в результате которого на просторах бывшего СССР у власти оказались, мягко говоря, не самые лучшие ее представители. После смерти Брежнева, Союзу хронически не везло с вождями, следом за дорогим Леонидом Ильичом на кладбище у Кремлёвской стены, проследовала череда Кремлевских старцев. Пока у власти ни оказался Михаил Сергеевич Горбачев - гласный демократ и плюралист, которому удалось за шесть лет окончательно развалить страну своими бестолковыми экономическими реформами и безудержным телевизионным трёпом. Кроме того, в тот год набирали полную силу гражданские конфликты в Нагорном Карабахе, Абхазии, Осетии - весь Кавказ был объят пламенем. В соседней Молдавии на границе с Украиной развивался гражданский конфликт. К тому же внутри самой Украины юридический статус множества войсковых частей и подразделений в прошествии года так и не был окончательно определен. С некоторыми из них разобрались и определились только в девяносто седьмом году. При этом мнение простых людей, как обычно это бывает, власть не интересовало. Но об этом как-нибудь после. А между тем, все эти события не добавляли популярности военной службе. Плюс, еще по старинке курсантов пытались набирать с легким избытком, так как не всем поступившим в училище удавалось его закончить. В конечном итоге, набор в училище так и не был до конца укомплектован. И эта тенденция с хроническим недобором будет сохранятся практически все годы украинской «незалежности», с переменным успехом, на отдельные факультеты конкурс будет подогреваться искусственно, однако общие не доборы будут преследовать ВВУз постоянно.
Положение с конкурсом на четвертый факультет было другим по тому, что люди, обладающие профессиями и навыками, которым учили курсантов, в девяносто втором году уже были во главе списка наиболее высоко оплачиваемых специалистов. IT технологии набирали обороты, всё сильней и сильней раскручивая маховик технического прогресса. Многие потом просто бросали службу, и сразу после выпуска уходили на гражданку. Некоторые даже уезжали за границу. Кроме того, выпускники факультета, как правило, служили в штабах и вычислительных центрах. Они были далеки от холода грязи и боевой полевой и окопной службы. Всё эти факторы в совокупности и обеспечивали популярность четвёртого факультета. Тогда и сейчас все это представлялось мне именно так.
А между тем у нас в наборе появились первые суворовцы. Их было трое. Два вице сержанта. Первым прибыл очень важный Славик Цопа из Киевской «кадетки», Вторым был Олег Прищепа из Свердловска - тогда уже Екатеринбурга. И, наконец, ближе к вечеру появился тот самый Плесецкий Дурдаков из Тверского училища. Было еще два Криворожских лицеиста - Виталик Приходько и Руслан Голубничий, но они уже принадлежали к украинским ново делам, и по сути своей суворовцами уже не являлись. Тут со мной, конечно, многие лицеисты не согласятся, на это у них есть своё законное право. И я тоже как всякий человек имею свою точку зрения на происходящие вокруг меня события.
Примечательно, что отношение курсового звена управления факультета оказалось в отношении Прищепы подчеркнуто вежливым. Как потом выяснилось, это было вызвано тем, что Олег был сыном заместителя начальника Училища по тыловой части. Вообще до девяносто первого года Крыловку преподаватели между собой часто именовали "детским садом", это название возникло из-за того, что среди курсантов было большое количество детей начальства Советского РВСН, ВКС и Министерства Обороны. Так уж повелось, что, начиная с момента своего основания, ВВУЗ считался элитным военным учебным заведением. Ещё бы, Харьков крупный город, есть метро и множество других благ цивилизации, и опять же, Москва рядом. Плюс, у Крыловки была мощнейшая учебная база, в состав которой входило множество учебных кафедр, оснащённых по тем временам самой современной техникой и тренажёрами. В составе преподавательского персонала училища были доктора и кандидаты наук, заслуженные изобретатели и просто толковые инженеры, которым не улыбнулось в жизни сделать карьеру. Я ещё застал это великолепие, до того, как его перемололи жернова сокращения и непрерывной бюджетной оптимизации….
К вечеру на факультете появились еще два персонажа. Это был старший матрос Зонтов и вице сержант Воловский, выпускник Криворожского лицея. Зонтов был скуластый широколицый парень с острым носом, лицо его было конопато, а глаза слега узковаты и внешне он чем-то напоминал скорее рыжеватого китайца, нежели человека славянской наружности. Ходил он быстро и в вразвалочку, как бы стараясь подчеркнуть свое особенное военно-морское происхождение. Но, тем не менее, в лагерь он явился не по сроку одетый в гражданский костюм, за что сразу же получил от Мерцалова нагоняй. Воловский постоянно крутился рядом с Зонтовым. Что могло связывать между собой этих двух совершенно не похожих друг на друга людей, мне было не понятно. Говорят, что противоположности притягиваются, взаимно дополняя друг друга. Так скорее всего и было, познакомились они в поезде Одеса-Харьков и с этого момента практически не расставались. Яркий и общительный Зонтов держал в тени своего мелкого ушастого друга, причем последний, как вскоре выяснилось значительно превосходил в интеллекте первого, но заметно уступал ему в коммуникабельности. Получив от начальника курса нагоняй Зонтов тут же переоделся в синюю рабочую робу с беретом и гюйсом, превратившись в обычного берегового матроса. А Воловский наоборот снял с себя мундир и надел спортивный костюм – кадетам позволялась такая вольность. Как только они это сделали старшина их тут-же чем-то озадачил. Кажется, направил их в помощь откуда-то появившемуся каптерщику - небольшому пареньку в зеленой кепке с надписью "Кавасаки". Кстати, название этой Японской промышленной компании, которая производит одноименную марку мотоциклов, так к нему и прилипло. И теперь, когда кто-то вспоминает Сашу Сиренко, нашего первого каптерщика, то обязательно вспоминает его как Кавасаки... Вечером, на шестичасовом построении, Харьковских как обычно распустили по домам. Но в этот раз они уже не неслись сломя голову на запись к дежурному, а стояли в отдельном строю до тех пор, пока курсант их фамилии не внес в книгу увольняемых. Остаток дня прошел, как обычно. А на следующий день начался конкурсный отбор и экзамены.