11. Любовь
Алла с ЖД вокзала, была по Богодуховским меркам женщина бальзаковского возраста, не лишённая привлекательности и к тому же финансово не зависимая. Получая скудное жалование стенографистки в воспитательной службе воинской части, она успешно поправляла своё финансовое положение, приторговывая по спекулятивным ценам косметикой Oriflame и свиным навозом с маленькой фермы своих родителей. Дикое сочетание товаров, но в этом нет ничего удивительного, тогда многие так зарабатывали. Да и потом, чем разнообразнее бизнес, тем он устойчивей во времена потрясений. В общем, на жизнь скоромной провинциалки Алле хватало. Увидев молодого и скромного лейтенанта, прибывшего в часть для дальнейшего прохождения воинской службы, Алла сразу же положила на него глаз.
Лейтенантом оказался мой однокурсник – Серик Васильченко выходец из обеспеченной Харьковской семьи. Скромный, но слегка забитый малый, который очень боялся людей, а особенно их женскую половину. Когда Алла впервые увидела его, на приёме у воспитателей, она сразу подумала, что это тот человек, который ей нужен. Серик как нельзя лучше подходил на роль мужчины, о котором в тайне мечтала Алла. Что может быть лучше для женщины в возрасте, чем молодой человек, которому она заменит и мать, и возлюбленную. И пускай этот молодой человек не очень приятной наружности, зато лишён вредных привычек, то есть не пьёт и не курит, что не мало важно имеет комплекс привязанности к матери. Роль, которой для Серика, и собиралась сыграть умудрённая жизнью Алла. За свой фундаментальный жизненный опыт она получила прозвище «Шановной», что в переводе с малороссийского диалекта на литературный русский язык значит – «Уважаемая».
С первых же дней своего знакомства с Серёжей, Алла начала свои ухаживания за ним. По её совету, после неудачного опыта с проживанием в офицерском общежитии, он совсем не дорого снял жильё рядом счастью. Кстати сказать, в этом доме Серик и прожил вплоть до своего перевода в адъюнктуру Национальной Академии Обороны Украины. Там же он, пять же по совету своей поклонницы откармливал поросёнка, который, боясь жизни впроголодь чуть не завершившейся расстрелом, сбежал от своего хозяина на соседский участок. Где и прожил сравнительно долгую и самое главное сытую поросячью жизнь, достигнув перед своей смертью почти трёх сот килограммов живого веса.
Алла не отвернулась от своей любви даже в тот момент, когда Серик был посмешищем для всей части, после того как солдаты из автомобильной роты, в которой тот служил командиром взвода, сделали ему свечку – поставили почти вертикально кровать со спящим на ней офицером и заорали «Смирно». От чего Серёга с испугом свалился на пол. Потом этот случай ещё долго вспоминала вся часть. Кстати, привел он к весьма оригинальным и далеко идущим последствиям для Серика, - его перевели в воспитательную службу учебного центра. Говорят, что произошло это не без участия всё той же Аллы. Умела Аллочка повлиять на полковника Бунаса. И вот после этого конфуза карьера Серика резко пошла вверх. Или как нынче принято говорить человек удачно вошёл в социальный лифт. Ну а что же Алла с ЖД вокзала? Она была довольна. Возлюбленный был подле неё. Как только Серик оказался в воспитательной службе он уже буквально чрез месяц заметно округлился, так как благодаря Алле стал значительно лучше питаться. Алла каким-то образом смогла избавить его от издёвок переменного личного состава, который за время службы Серика в воспитательной службе успел смениться несколько раз. Ну а офицеры, понимая, что Серик теперь приближен к грозному командирскому заму, от греха подальше перестали его трогать. Так Серик дослужился до капитана, успев при этом выплатить государству несколько начётов за бездарно принятую военную технику, которую до него успешно разворовали его предшественники. Но при всём при этом он, принимая жизненные блага, дарованные ему Аллой, не отвечал ей взаимностью, на которую та так рассчитывала. Между этими двумя людьми существовали какие-то странные отношения. Алла испытывала к Серику платонические почти материнские чувства, не разделённые с его стороны простой человеческой взаимностью. А Серик, очевидно, толи просто пользовался моментом, по-детски желая уйти в сторону от окружающей его не лёгкой действительности, толи просто не понимал, что именно хочет от него эта не молодая, но ещё довольно привлекательная женщина. Так вот жил и служил Серик.
Но его начальник полковник Бунгас всё же тяготился своим подчинённым, не смотря на то что тот старался прилежно исполнять все его приказы. Даже через чур прилежно. И вскоре, Серик стал настоящей грозой воспитательной службы. Договориться с ним было невозможно. А послать куда по дальше было нельзя, ведь если в Богодуховской учебке ты посылал куда по дальше офицера воспитательной службы, это означало только одно, что ты посылал лично полковника Бунгаса. А Бунгасу это не нравилось. И потому полковник придумал ход конём. Он на пару лет пристроил Серика слушателем Академию. Проблемы в этом деле особой не было. Всё дело в том, что Серик от природы обладал прекрасной памятью был селён физически и при определённом подходе мог сдать экзамены куда угодно, хоть в Вест-Пойнт хоть в Гарвард, а не то, что в какую-то Академию. Серика нужно было просто к этому подтолкнуть. Что собственно Бунгас и сделал. Он ненадолго перевёл Серёгу на майорскую должность, которую должны были сократить, и уже оттуда без возможности возврата на прежнее место отправил Серика в академическое плавание. Так Серик стал слушателем Национальной Академии Обороны Украины. А через два года учёбы он вернулся в Богодухов майором, но не для того что бы продолжить там службу, а для того чтобы получить направление в адъюнктуру той же Академии. В это момент я с ним и пересёкся.
Я сидел в спортивном уголке казармы и что-то читал, как вдруг раздался вопль дневального:
- Дежурный по роте на выход!
А чуть позже ко мне подошёл дежурный сержант и сообщил, что меня требует какой-то штабной майор из воспитательной службы. Делать было нечего, пришлось выйти. Предо мной стоял одетый в парадную форму товарищ майор. Это был среднего роста офицер, широкоплечий коренастый, с какой-то несуразной фигурой, с длинными и огромными как у неандертальца руками, большой как баскетбольный мяч коротко стриженой головою, которую венчала парадная офицерская фуражка, из-под козырька которой на меня смотрели пару испуганных глаз. Серик! Подумал я. Точно Серик! Спутать с кем бы то ни было Серика было невозможно. В это время на входе в казарму показался мой начальник подполковник Демянков Сергей Николаевич, и приложив палец к губам дал дневальному команду не орать «Смирно!», он знал, что часть солдат спит после ночных работ. Увидав нас двоих, подполковник остановился, и улыбнулся так же, как и я, узнав Серика. Я, понимая, что сейчас будет перешёл на строевой шаг, приложил руку к головному убору, начал доклад:
- Товарищ майор, капитан ... – и не окончив фразы, присел, посмотрев в глаза офицеру. А потом протянув ему руку, просто продолжил: - ну здравствуй, дружище давно не виделись.
Признаться, я был рад увидеть Серика по прошествии стольких лет. Но Серик, не протягивая мне руки по привычке метнулся в сторону от моего взгляда и налетев на Демянкова, буркнул:
- Что вы себе позволяете товарищ капитан, перед вами старший по званию.
- Ба!!! Какие люди! Уже целый майор! Проходи в канцелярию. – перехватил Серика Демянков.
А Серик продолжал бурчать, что прикомандирован к Школе прапорщиков замом по воспитательной работе перед адъюнктурой, что в школе не пуганые капитаны, и постоянно прятал от меня глаза.
- Вы знакомы? - спросил меня Демянков.
-Да! – ответил я. – Учились в месте на одном курсе с этим майором.
- Ну тогда всё ясно. А то я уже не знал, как реагировать на вашу встречу.
Воспитателем Серик пробыл у нас не долго, что-то около недели. И из соображений, как бы чего не вышло, в части его предпочли не держать, поэтому всё это время он просидел в Харькове у матери. Алла при этом очень страдала. А перед отъездом молодой и перспективный товарищ майор закатил отвальную в кафе Нептун, что находится в Богодухове возле Железнодорожного вокзала. Там была вся воспитательная служба, школа прапорщиков и я с женой. Серик нас тоже позвал, желая продемонстрировать свою киевскую успешность. Шановная Аллочка всё это время не отходила от своего возлюбленного и даже одна пошла его провожать в дорогу на поезд Харьков-Киев. Серик уехал в день банкета. Больше с тех пор я его не видел.