13. Мат
В армии речь без мата - это доклад.
Необходимо отметить, что в армии матерные слова и выражения, да и просто обыкновенная брань достигли небывалых масштабов своего развития. В этой своеобразной организации, заполненной в основном мужчинами, ругаются почти все. Многие, конечно, пытаются вести себя в рамках приличия, но эти люди большая редкость, большинству это удается с трудом – атмосфера сама к тому располагает. Может быть, кто-то посчитает меня ханжой и грубияном. Но тем не менее.
Людям порою в виду их некоторой ограниченности во многих областях жизнедеятельности не хватает словарного запаса для описания своих действий и испытуемых ими эмоций. И потому они часто прибегают к мату. В армии это встречается сплошь и рядом. Училища штампуют офицеров, которые далеко не всегда хорошо разбираются в том, чему их учили в училищах. В девяностых годах в украинской системе военного образования вообще было частым явление, когда готовили лейтенантов, по специальностям которых после их выпуска в войсках уже не было. Взять например курсы доучивания моего родного училища Крылова или ХВУ. Ситуация дошла даже то того, что Харьковское училище летчиков не смогло выпустить пилотов из-за отсутствия необходимого числа налетов у курсантов. Да и потом, часто в рамках служебной деятельности офицерам приходится заниматься далеко не теми делами, для которых их готовили. В конечном итоге, к концу столетия, армия наполнилась людьми, которым было на все плевать. Хаотическое сокращение, нищета и безденежье привели к тому, что вооруженные силы за каких-нибудь пять лет почти полностью лишились классных специалистов и прежде всего технических. Технари ушли первыми. И не смотря на то, что сразу после развала Союза в Украину хлынул поток военнослужащих из бывших союзных республик, уже к середине девяностых начался процесс обратной их миграции. Лучшие кадры, в том числе и интеллектуальные, были утеряны. Кто-то уехал в Россию, кто-то ушел в коммерцию, кто-то просто уволился на пенсию или ушел от безнадеги и безденежья. У тех, кто остался, все происходящее вокруг не вызывало никаких положительных эмоций, ничего кроме мата. Кроме того, во многом тому способствует власть, власть – безграничная, часто по своей сути никоим образом не перекликающаяся с уставом и ничего общего не имеющая с законом. Это барская власть самодура командира в загнанной и затянутой донельзя воинской части не способной ни на что, кроме обычной показухи и профанации и муштры. Ну как тут ни начать материться, как тут не крыть матом все и всех вокруг, как не использовать эти слова для связки путающихся в голове мыслей. Без мата тут никак.
Мат он рождается сам собой в каком-нибудь отстойной-застойном подразделении в какой-нибудь глуши, из которой не возможно вырваться.. Мат есть часть власти дембеля над духом бесправным, который даже в туалет по малой нужде без его разрешения сходить не может, потому что боится и запуган безмерно, но в тоже время ждет того упоительного момента, когда, пройдя, сквозь черпачество он станет дедом, а затем дембелем всемогущим и сам наконец-то сможет вершить судьбы «бобров» и духов.
Армейский мат это порождение власти системы, над человеком, это давление огромной тяжелой военной машины на личность, машины которая превращает вас в маленький винтик этого механизма. И не дай бог кому-нибудь в полной мере испытать на себе давление этой машины. Машины, которая неспособна понять и учесть желания обычного человека. Вот поэтому из-за человеческой глупости, лени, подавленности и в то же время небывалого самомнения и самоуверенности мат в армии не истребим. Мат он ведь всегда на острие людских эмоций. Хотя брань не всегда звучит зло и обидно.
Служил нашей базе прапорщик, звали его Слава Новиков. Было ему давно за сорок лет. Начинал он службу, как многие прапора, еще солдатом. Отслужил срочку, закончил экстерном Крыловку, что в конце семидесятых часто практиковалось в среде прапорщиков, некоторые даже становились офицерами, но Новикову не удалось. Не успел он, староват был для этого. Раньше почти все, кому на момент выпуска из училища было двадцати семи лет от роду, становились прапорщиками. Да Слава и не жалел об этом. В базе служил он очень давно, где-то с конца восемьдесят третьего года. Жил рядом и настолько прирос к службе, что часто ночевал в казарме, ленясь пройти к себе домой, каких ни будь, пять сотен метров. На своем веку повидал много людей, служивших с ним рядом, и все его называли с уважением Вячеслав Михайлович или просто Михалыч. Но иногда звали его Репой - за большее широкое лицо или Славой Белугой – за зычный раскатистый голос. Странное прозвище, белуга ведь рыба. Солдаты Новикова уважали и боялись одновременно и в шутку называли Министром обороны. Ведь мог Репа взять на себя любую ответственность и мог решить множество самых разных солдатских проблем.
Так вот, ругался Репа весьма знатно и как-то особенно, совсем не зло, можно даже сказать с любовью. Своего рода виртуозно. И что самое главное, на редкость не обидно и даже смешно. Новиков мог совершенно спокойно поставить бойцу любую задачу, не употребив при этом ни одного приличного оборота. И что удивительно - солдату всё было ясно с первого раза! Любил Слава выпить. А пил он, так же хорошо, как и матерился. Всегда был обходителен и вежлив, если не обращать внимания на бранные связки словарных оборотов, которые лились из него через край. Михалыч, хоть и казался на вид грубым человеком, но без подлости. Не было в нём ни подлости ни гнили.
Почему он так ругался? Слава сам не мог объяснить, но частая ругань и некоторая косноязычность совсем не смущали его. Имея от природы компанейский характер, он мог найти общий язык с любым из своего окружения. Наверное, потому, что являлся человеком слова. Вот почему мат, часто летевший от него, редко задевал за живое, был не обиден и не позорен. Правду люди говорят, что добрый и бранится по доброму.
Полной противоположностью Новикову был наш новый начальник учебного полигона майор Шиян Александр Викторович. В базу он попал после того как окончил военную академию. Был он огромен, не по годам тучен. В летний жар он страшно страдал от своего излишнего веса. С большим трудом он запихивал свое грузное тело в военную форму. И все бы ничего, если бы не характер Шияна. Нельзя сказать, что был он совершенно бездушен, но он был страшно не воспитан и груб. Его грубость в сочетании с огромной не знающей границ наглостью, самоуверенностью и самовлюбленностью образовывала очень мерзкий и отвратительный тип личности. Однако при первом знакомстве с Шияном, часто складывалось весьма благоприятное впечатление, как о балагуре и весельчаке. При посторонних людях, а особенно при начальстве он любил показать себя с хорошей стороны. Но как только дело доходило до более близкого с ним общения, от благопристойности не оставалось и следа. Она улетучивалась подобно легкому утреннему туману.
В общении с подчиненными он не терпел превосходства с их стороны, любил подобострастие и всяческие знаки внимания к своей персоне. Стоит заметить, что у солдат он сразу же заслужил липкое и грязное прозвище - Свинья. Скорее всего, так получилось от того, что он относился к ним совершенно по-свински. И, кстати сказать, материл их он нещадно.
С бойцами всегда было сложно, и каждый справлялся по-своему. Мат, конечно же, помогал, но мало.