1.18. Учёба и преподователи
Слон он и в Африке слон. А первокурсник он и в Африке первокурсник, потому, что слон!
Первый курс и первый семестр учёбы в военном училище, пожалуй, один и самых сложных периодов обучения в этот момент закладывается основа будущей успеваемости. В это время курсант находится под не бывалым учебным прессингом, который осложняется частыми нарядами, по курсу, по столовой, патрулями в Сокольниках и по автопарку. Гарнизонные патрули, караулы конечно привносят некоторое служебное разнообразие, но не в коем случае не упрощают жизнь первокурсника, а на оборот её усложняют.
Не знаю, как было у других, но мне первый семестр учёбы дался очень тяжело. Скажу честно, программу обучения я застал ещё Советскую и весьма насыщенную. Математика, физика, начертательная геометрия, специальные дисциплины, всё это сразу после присяги обрушилось на меня огромным снежным комом и придавило меня с головой. Вишенкой на этом огромном учебном торте были общевоинские дисциплины и физическая подготовка.
Моя учёба шла с большим трудом и при всём при этом у меня остались самые хорошие и тёплые впечатления от по-настоящему хороших преподавателей, которые в тот момент служили в Крыловке.
Особенно запомнилась кафедра математики. Лекции у нас читал отец военной школы системного анализа и эффективности сложных систем - профессор полковник В. М. Бильчук. Тот самый полковник, который поставил мне четверку по математике на вступительном экзамене. Виктор Михайлович ходил на лекции, что называется руки в брюки. Тему он знал досконально, учебных журналов не вёл и не заполнял, и при этом всегда прекрасно помнил на чём он остановился в прошлый раз, кого как зовут и кому какую оценку, когда поставил. Бильчук был по-военному строг и справедлив – одним словом настоящий полковник. Яркой противоположностью Бильчуку был гражданский преподаватель Александр Яковлевич Эстерзон добрейшей души человек, интеллигент и в то же время очень увлекательный и требовательный преподаватель. Он немного прихрамывал и иногда ходил на занятия с палочкой, лекции вёл в том же стиле, что и Бильчук, но с более мягко, относясь к курсантам не как к военным, а как к технически творческой гражданской молодёжи. Порою казалось, что Эстерзон помнил всех, кого когда-то учил.
Кафедра физики была вотчиной молодого доктора наук и профессора Никитина яркого красавца блондина –он у нас читал лекции. Помню как-то после очередного ночного аврала, который нам устроил Мерцалов готовясь к какой-то проверке, попав на лекцию к Никитину мы спали вповалку за партами. В аудиторию вошёл Никитин, взглянул на нас и молча задёрнув автоматические шторы вышел из класса. В конце «лекции» он вернулся и спокойно продиктовав задание на самоподготовку пожелал всем успеха. У меня с ним как-то была связана история – я попался экзамене со шпаргалкой. Никитин взяв в руки мою гармошку – это такой вид бумажной шпоры, прозванный так за сходство с одноимённым инструментом, внимательно просмотрел её, потом взял мою зачётку, поставил оценку «отлично» и подытожил – тут больше материала, чем было вам дано на лекциях. На нашем потоке у Никитина был ассистент преподаватель Красницкий, еврей лет пятидесяти, который всегда ходил на занятия в одном и том же не опрятном прожжённом утюгом костюме. Кризис тогда давал уже во всю о себе знать, и возможно, что у человека не было денег на приличный костюм. А может быть это было от того, что Красницкий был холост. Он вёл у нас практические лабораторные работы и по всему было видно, что мы его сильно раздражали. В общем не ладилось у нас с ним как-то.
Кафедра начертательной геометрии были там два преподавателя преклонного возраста старички полковники – Pen and Pencil которые учили нас чертить пружину. Я так толком и не научился это делать. Зато наука данная старичками пригодилась мне через четверть века.
Ну и наконец родная 43-я кафедра с её полковниками Соколовым, Борматенковым, Борисом Ивановичем Сергеевым, Теслюком и Приходько – и многими другими, включая заслуженного изобретателя Юру Ванжулу. Квартировала кафедра в старом довоенном полу деревянном корпусе С возле центрального КПП ракетой прямо над училищной типографией. Там у нас шли занятия и самоподготовка.
Всё это не смотря на трудности, почему-то оставило в памяти тёплые воспоминания.