Не послать ли нам гонца
за бутылочкой винца
Байка
Будучи на первом курсе военного училища проходили мы школу мужества или выживания, а проще говоря, было у нас КМБ – курс молодого бойца. Кто служил в армии, тот знает, что это такое, иногда это мероприятие ещё именуют карантином. Но карантин солдатам устраивают, как правило, в войсках. Кода в часть поступают призывники, все они приходят с разных регионов, областей и республик нашей страны и поэтому в целях обыкновенной профилактики заболеваемости в период адаптации в новом коллективе и климате им устраивают карантин. А заодно ограждают молодых от дурного влияния старослужащих. Ну а потом уж конечно с ними проводят всё тот же курс молодого бойца, во время, которого учат пацанов быть солдатами. Всё это, как правило, бывает до присяги. В училище же всё на оборот, дедов там нет, зато есть важные и познавшие жизнь старшекурсники и слоны, к разряду которых относят всех тех, кто ещё не успел окончить второй курс обучения. Хотя без карантина, конечно же, не обходится. Но роль карантина в училище играет абитура. На абитуре отсеиваются все немощные и умственно отсталые, а также люди, случайно оказавшиеся на экзаменах. А вот уж потом, когда состоится приказ о зачислении, дата которого считается датой призыва – и вчерашние абитуриенты становятся курсантами, а в простонародье слонами и начинается это самое КМБ. И длится оно аккурат до присяги. Ух, я прогрузил…
Так и мы, сдав вступительные экзамены и надев военную форму, проснулись во втором часу ночи от истошного вопля - «Подъём!!!!», оказались построенными в походный строй и навьюченные снаряжением, шанцевым инструментом и оружием, выдвинулись в сторону Проходов, живописного урочища в тридцати километрах от Харькова.
Подгоняемые окриками курсовых офицеров и начальника курса к одиннадцати утра мы измученные оказались в Проходах. Где нас уже ожидали наши старшины с имуществом, которое мы не могли протащить на себе тридцать километров.
Наскоро перекусив сухим пайком, мы весь день рыли землю, копали канавы, дернили лужайки и косили траву и что-то строили. В двух словах, разбивали полевой лагерь под руководством отцов командиров и к вечеру, едва дожив до поверки, в беспамятстве свалились спать.
А в это время наше курсовое звено, решило отметить успешное начало нашего КМБ, проводив, довольное результатом разбивки полевого лагеря, вышестоящее командование. По этому поводу был накрыт стол. И, как водится, без выпивки не обошлось. Был тёплый летний вечер и что может быть лучше, чем провести его в кругу друзей на лесной опушке под пение птиц. Романтика! А мы, между прочим, в это время крепко спали. И только не спал дневальный, который как зомби бродил вокруг палаток, охраняя наш мирный сон.
К двенадцати ночи веселье достигло своего апогея, многие офицеры и прапорщики изрядно поднабравшись, или просто от усталости - спали, но наиболее крепкие из них, а это были наши старшины, продолжали гудеть. В Проходы они добирались на заранее загруженных машинах и потому устали меньше.
К полуночи было всё выпито и съедено, но как частенько случается, последней бутылки бывает мало и хочется ещё. А где её взять бутылку-то, посреди ночного леса в первом часу ночи??? Но находчивости старшин нет предела. В километрах пяти от лагеря была деревня - Большие Проходы от названия этой деревни, урочище и получило своё имя Проходы - известное каждому курсанту нашего училища. Дорога в деревню вела через «Поле чудес» - тактический и полигон, и дальше плотно прижималась к опушке дубового леса, причудливо петляла и повторяла её изгибы, обходя стороной стрельбище нашего училища. За лесом просёлок снова выходил в чистое поле и упирался в небольшой колхозный свинарник, за которым лежали Большие Проходы. В деревне этой и намеревались ненасытные старшины запастись самогоном.
Путь был, прямо скажем, не близкий, пешком туда и обратно около десяти километров по ночному просёлку - быстро и в подпитии его не одолеть. Поэтому решено было ехать. Туда и обратно на машине, от силы час. Если даже самогона не удастся дождаться, то, по крайней мере, с утра будет, чем похмелится. Ведь так не могло быть, что бы деревне не нашёлся хотя бы литр самогонки для служивого люда. Так и решили. Разбудили уже давно мирно спящего инструктора по вождению прапорщика Чирчу, посадили его бренное тело за руль дежурного Урала. А на разведку вызвался ехать Колобок - прапорщик Нос – начальник полевой кухни. Выпить он был не дурак, отвечал за продовольствие, да и в деревне у него у него жила кума. Вот у неё родимой он и собирался разжиться самогоночкой.
Выехали немедля. Быстро миновали поле чудес и помчались по опушке леса в сторону деревни, распугивая ошалелых от света фар зайцев, фазанов и лис. Перед свинарником путь им преградила огромная лужа, – в которой терялась дорога, а за лужей в метрах пятистах, мирно спали свиньи, деревня и кума ничего не подозревавшая о намерениях Носа.
Лужу решили проскочить с разгона. Но не тут-то было! Огромный армейский Урал на всём ходу влетел в вязкую зловонную жидкость и начал быстро погружаться – лужа оказалась навозным отстойником. Перепуганный Чирча, бросил руль и, проявляя чудеса гибкости и прыти, которым позавидовал бы любой гимнаст, едва успел выскочить из машины на твердую землю, как автомобиль полностью погрузился в дерьмо, увлекая за собой прапорщика Носа. От случившегося с ним приключения Чирча был в ужасе, он стоял и смотрел на то, как в лунном свете из недр зловонной тёмной пучины, только что поглотившей его машину и боевого товарища, на поверхность подымаются пузыри, и, лопаясь, распространяют по округе едкий смрад. Что делать? Он хотел броситься на помощь товарищу, но нет, трясина может поглотить и его…
- О боже, что я наделал!!! - промелькнуло в голове у Чирчи. - Что я наделал?
И от мысли о том, что он наделал, ему стало ещё хуже…. И в это самое время, вместе с последними гигантскими пузырями, вырвавшимися из кабины затопленного Урала, на поверхности показалась Носова голова. Судорожно хватая воздух, прапорщик выбрался на крышу кабины, выпрямился и оказался по пояс стоящим в дерьме.
- Что смотришь? Помоги!!!! - истошно завопил Нос Чирче. - Беги за помощью! Машина прочно на грунте стоит, никуда не денется! Я на крыше постою подожду тебя!
Уже более оптимистично прокричал Нос. И Чирча стремглав бросился за подмогой, но не в деревню, в которой наверняка был трактор, а в лагерь. Почему в ту ночь он поступил именно так, он потом так и не смог объяснить. Совершив со спринтерской скоростью пятикилометровый марш-бросок, буквально через пол часа Чирча оказался в лагере. Где и предстал на мутные с спросонья очи начальника лагерного сбора. А бедняга Нос остался стоять и орать, моля о помощи посреди лужи, не в силах пробить своим голосом, ночную тьму и воздушный барьер отделяющий его от деревни. При этом ночной лай деревенских собак заглушал его слабеющий голос, не давая ни малейшего шанса на спасение до наступления утра…
- Подъём!!!!
Господи!!! Второй час ночи! Неужели опять! И вот мы с нова в строю. Грузимся в кузов Урала. Я уже сижу в машине и зачем-то скручиваю между собой пару десятков дыхательных трубок от противогазов. И зачем понадобилось моему курсовому всё это среди ночи? Хочется спать. Мой сосед Коля Мамонт сидит рядом со мной на лавке и куняет в обнимку с чулками от ОЗК. Через десять минут мы на месте.
Выпрыгиваем из машины. Видим в лучах восходящего солнца начальника столовой, стоящего по пояс в луже и дико матерящегося. Наш начальник курса зачем-то разматывает трос лебёдки у тягача, на котором мы ехали. Курсовой уже успел натянуть на голову Чирче противогаз и теперь проверяет плотность соединения скрученных мною трубок. Чирча почему-то в какой-то грязи и плохо пахнет. Да и от лужи идёт запашок. Курсанты параллельных курсов такие же, как и мы первокурсники вёдрами черпают зловонную жижу пытаясь на сколько это возможно уменьшить глубину водоёма. Работа спорится, глубина медленно, но верно уменьшается. Вот уже показалась крыша Урала, стоя на которой в нетерпении мнётся Нос. Начальника лагерного сбора ситуация уже не злит, а забавляет. И тут я понимаю, что произошло. Мы сейчас будем вытягивать машину из отстойника вместе со стоящим на крыше кабины прапорщиком. Носу кидают верёвку, к которой привязаны надутые воздухом чулки ОЗК. Другой верёвкой обвязывают горе водилу, конец её дают мне и Коле Мамонту - приземистому здоровяку, моему одногрупнику. Мы должны страховать ныряльщика в тот момент, когда он будет цеплять крюк лебёдки к фаркопу затопленной машины. И по окончании работы в наши обязанности входило быстро извлечь его из жижи.
Чирча ныряет. Минут пять бродит по дну, в поисках нужной ему детали – сцепного устройства автомобиля. И вот, наконец, три контрольных рывка – он закрепил трос. Водолазные навыки всегда нужны, и могут пригодиться в любой момент даже на суше. Мы быстро его вытягиваем и уже минут через пять затопленный Урал стоит на «большой земле».
Пред отъездом в лагерь нас всех построили, и начальник сборов поблагодарил всех участников операции спасения, вежливо намекнув о необходимости забыть, о происшествии случившемся этой ночью... Через пол часа я снова сладко спал.
- Подъём!!!!
О господи, неужели опять.