24. Ивестиция
При моем увольнении в запас из вооруженных сил Украины сложилась не приглядная, но обычная в те годы ситуация: «незалежная» вышвыривала человека со службы на улицу – кого в запас, а кого-то и в отставку, так до конца и не рассчитавшись с людьми. Обычная практика Украины, как в прочем и любого государства с капиталистической системой хозяйствования, для которых человек всего лишь расходный материал и не более того.
В 2005 году сокращения из вооруженных сил, а точнее того, что от них на тот момент осталось достигли своего исторического максимума и, если так можно выразиться – пика. Войсковые части расформировывали по двум ключевым принципам: невозможность содержания армии в формате полков, дивизий, армий, военных округов и даже целых родов и видов войск; а также невозможность перевооружения и замены военной техники. На смену советской армейской практике построений вооруженных сил, пришла батально-бригадная структура, вобравшая в себя остатки того советского военного имущества, которое еще могло хоть как-то передвигаться и более или менее метко стрелять. В итоге личный состав украинской армии заметно помолодел, а ее техническое оснащение заметно постарело. Таков был итог военной реформы, привязанный к «экономической целесообразности», а не к здравому смыслу.
И так, узрев в отделе кадров приказ о своём увольнении в запас, я понял, что помимо довольно скудного выходного пособия, государство мне задолжало приличную сумму денег за вещевое имущество и неиспользованное пайковое довольствие, плюс жилье, которое оно так старательно обещало все прошедшие годы. С жильем тогда и сейчас все было сложно. Коррупция в распределении квадратных метров достигла чудовищных масштабов. Квартиры для военнослужащих практически не строили, а если обычным офицерам что-то и предлагали, то как правило в таких дырах, в которых квартира и даром была не нужна. Не удивляйтесь именно в дырах, поскольку в 2005 году в Украине брошенных гарнизонов было больше чем действующих. И если в каком ни будь посёлке умирал военный гарнизон, то вместе с ним умирало и всё остальное, включая рабочие места. Безусловно обзавестись квартирой за счёт армии была возможность, но эту возможность требовалось оплатить, отдав членам «жилищной комиссии» как минимум треть стоимости квартиры и далеко не факт, что полученное тобой жильё окажется в сносном не депрессивном месте. А вот за финансовые блага ещё была возможность побороться. Поэтому я на отрез отказался ставить свою подпись под приказом в графе ознакомление и в очередной раз выдвинул ультиматум: деньги в обмен на подпись. Видя, что происходит вокруг, бороться за новое место службы я уже не хотел, скорее наоборот желал по быстрее уволиться, забрав с собой как можно больше материальных благ. Но тут командир с зампотылом, успевшим на тот момент примерять на себя новомодную должность заместителя командира части по логистике, предъявили мне приказ министра обороны о запрете при увольнении в запас денежной компенсации задолженности по вещевому и пайковому довольствию. Армия в место денег активно впаривала увольняемым всякое барахло. Кто был приближен к командованию и у кого позволял объем долга мог взять даже машину, - например УАЗ или какой ни будь грузовик транспортной группы. Но, долгов соразмерных с ценой машины передо мной у «незалежной» не было. Сумма была значительно скромней. От предложенных мне матрасов, валенок, советских солдатских бушлатов я отказался и решил всю сумму долга забрать носками.
- Чем? – удивлённо переспросил меня зампотыл.
- Носками, - спокойно повторил я, и продолжил: - Долг «родины» за вещевое и продовольственное довольствие я готов забрать носками.
- Но это же полторы тысячи пар… – недоуменно протянул начвещь, а потом спросил: - Зачем тебе столько?
- Для носки в повседневной гражданской жизни Сереженка, - ответил я ему.
- Это твое последнее слово? – спросил командир.
- Да, - ответил я ему.
Полковник Данилюк, спокойно взял у начальника вещевой службы накладную, заполнил ее, заставил подписаться под ней начвеща с замом по логистике, поставил печать и с недоверием посмотрев на меня, протянув мне накладную с приказом спокойно сказал:
- Подписывай капитан.
- Сначала, носки, - парировал я.
- Начвещ, - командир недовольно фыркнул и продолжил: - Выдай ему все, что он просит.
Ровно через пол часа на столе в кабинете командира лежали пять вещевых мешков, плотно набитых носками по 300 пар в каждом. Такое количество носков или по украински «шкарпеток» можно было носить более четырёх лет, если не стирать… За годы пока я носил эти носки, как вы понимаете цены росли вместе с инфляцией, так что я неплохо съэкономил.