4.1. Парад
Когда армии нечего показать своему народу – она демонстрирует ему парад.
Жарким днем в первых числах сентября. Я сидел на северной трибуне стадиона Звезда в ожидании своего часа пройтись строевым шагом по футбольному полю под командованием майора Зацепина преподавателя строевой подготовки с кафедры чёрных полковников и показать публике строевые приёмы с оружием. Нас гоняли до тех пор, пока движения не оттачивались до автоматизма. Но подобные упражнения совершенно не отражались на итоговых оценках по строевой подготовке в целом. Зацепин упорно ставил мне тройку с натяжкой. Это злило. Я держал в руках автомат Калашникова, сидя на трибуне и наблюдая за тем, как курсовые строевые коробки раз за разом проходили парадным шагом перед трибуной стадиона на которой, стоял генерал-лейтенант Толубко Владимир Борисович, он командовал подготовкой к присяге молодого пополнения курсантов. На дворе был 1995 год, после развала Советского Союза положение в Украинской армии с каждым годом становилось всё хуже и хуже, а парады всё пышнее и ярче. Люди упражняясь в шагистике сбивали каблуки недавно выданной им обуви, в которой нужно было ещё как-то проходить год до следующей присяги курсантов. И всё это ради полутора минут строевого шага перед восторженной публикой зевак, состоящей в основной массе из мамаш и папаш новоиспечённых курсантов. И хорошо, если мамаши с пашами были военные и их жёны. Они понимали всю бессмысленную суть торжественных парадов в сложившейся ситуации и как правило искренне радовались своим сыновьям, идущим в строю первокурсников. Остальная просто с восторгом глазели на это шоу. Курсанты, стоящие в оцеплении, тоже были рады своей участи – они ведь не сбивали ноги об асфальт беговых дорожек стадиона Звезда.
Строевые коробки курсантов раз за разом проходили передо мной равняясь на своего генерала, и раз за разом тому что-то не нравилось, то кто-то что-то делал не так, то «голубой» барабанщик оркестра, который все никак не мог попасть своими ударами в такт генеральским: «- Раз, два! Раз, два, три!», страшно мешал ему. То комендант военного университета майор Мерцалов бесцеремонно явился созерцать парад со ступеней стадионной лестницы, ведущий вниз к футбольному полю со стороны улицы Динамовской. Генерала раздражал не сколько сам комендант, а сколько присутствие его бойцовской собаки Джошика, сидевшей у ног своего хозяина. Не ладилось буквально всё! И всё было не так как надо! В конечном итоге Толубко не выдержал и отдал команду, убрать со стадиона аристократа Мерцалова с собакой и заменить «голубого» барабанщика. Мерцалов ушёл сам, барабанщика заменили на другого такого же «голубого» музыканта. На тренировке все музыканты были голубыми из-за цвета парадного обмундирования. Вроде бы всё наладилось, но тут на парадную стометровку вышла с девушками курсантами прапорщик Циба и своим великолепным строевым шагом вновь сорвала всю подготовку к присяге. Девушки старались, старалась и Циба, где-то там в строю, чеканя шаг в новых туфлях лодочках шагала и моя Машенька. Генерал заметно нервничал, а мимо него твёрдой поступью кадрового военного шла Циба, её грудь с каждым шагом вздымалась как морская волна и аккурат на уровне трибуны колебание женской груди входя в резонанс с ударами большого барабана достигала девяти бального шторма!
- Нет! Ну я так не могу командовать! Меня никто не слушает! Все смотрят на прапорщика Цибу! Полковник Сорока! – обратился он к начальнику 4-го факультета: - Уберите со стадиона Цибу, и поставьте на её место нормального мужика офицера!
Цибу убрали. Нормальный мужик офицер был найден им оказался какой-то адъюнкт- кафедрал.
Тренировку продолжили, и генерал больше не нервничал. А я и парадная коробка жонглёров с автоматами, спокойно показали строевые приёмы с оружием, три раза выстрелили в воздух имитируя салют и ушли в казарму чистить и сдавать оружие.