1.5. Экзамены
После медицинской комиссии нас ждал профессиональный отбор и экзамены. В профессиональном отборе, кроме, может быть нервотрёпки, нет ничего примечательного. Хотя, кто из молодых людей на это обращает внимание… Всё это - довольно скучное мероприятие, на котором члены приемной комиссии, назначенные для этого дела в рамках разнарядки, вынуждены проводить тестирование, пытаясь при этом понять не дурак ли ты. Занимаются этим, как правило, врачи и офицеры воспитательной службы. С врачами все ясно. А вот на воспитательной службе следует остановиться отдельно. Дело в том, что до воспитателей в армии были заместители командиров по политической части, в обязанности которых простите за тавтологию, входило воспитание личного состава подразделений в Коммунистическом духе Марксизма Ленинизма и Социалистической сознательности и взаимовыручки. Но с развалом Союза потребность в коммунизме как-то отпала, впрочем, так же, как и в социализме и во взаимовыручке, скорее всего тоже. Хотя, что касается социализма, в полном его понимании, то с этим всё оказалось куда сложнее. Просто тогда, это еще не все смогли понять. И если с коммунизмом, как таковым, всегда возникали вопросы, касающиеся возможности его построения в отдельно взятой стране и в мире в целом – всё-таки коммунизм скорее всего это утопия, и ещё долго будет оставаться таковой экономической доктриной, пока в мире научно технического прогресса и социуме, что-нибудь кардинально не изменится. Ну, например, в результате стремительно развития генной инженерии не появится какой-нибудь «совершенно идеальный» человек, а параллельно с этим, население земли без войн и болезней, просто в результате старости уменьшится до золотого миллиарда и вот тогда-то может что-то и изменится в лучшую сторону...
Но вернемся к замполитам, то есть к воспитателям. В девяносто втором году времена, когда замполиты первые шли в атаку уже давно и безвозвратно прошли. Эти ребята теперь первыми стояли в очередь за квартирами и прочими благами цивилизации которые еще оставались в Украине от эпохи развитого социализма после развала СССР. Кстати, до военной ипотеки тогда ещё государственные мужи не додумались. Но вот беда, прошло всего каких-то полгода, а этих благ начало катастрофически на всех не хватать, сказывалось новое перераспределение собственности и ресурсов – всё как у Маркса и Носова. Для тех кто не знает: Карл Маркс написал "Капитал", а Николай Носов "Незнайку на луне"– в целом очень похожие по смыслу книги, только первая для взрослых, а вторая для детей. Воспитательная братия всячески старалась избегать сколь бы то ни было ответственной работы, не забывая при этом поучать других и вершить чужие судьбы. Замполиты в армии, с годами стали совершенно бесполезной прослойкой, которая чутко, как флюгер, реагировала на события, происходящие в стране, они, быстро разворачивались в сторону нужной политической конъюнктуры. Сначала замполиты они же комиссары не без успеха занимались идеями коммунизма личным примером воодушевляя бойцов – и тут в пику злым языкам следует вспомнить сколько их было расстреляно, сначала белогвардейцами, потом интервентами, а уж потом и немцами – тут достаточно вспомнить одного Ефима Моисеевича Фомина, возглавившего героическую оборону Брестской крепости в кольцевой казарме на участке у Холмских ворот. Но времена шли, полковые комиссары Фомины, со временем покинули этот мир. И им на смену стали приходить замполиты, которые с начла носились с учением Маркса, а лучше бы Носова на полит информациях в слух бойцам читали, а не выносили солдатам мозг политической подготовкой. А потом они исступлённо взялись за перестройку и гласность неся и вынося из армии всякий не потреб – тем самым внося свой посильный вклад в её развал и разложение. И вот в девяносто втором, вышло так, что потребность в этих людях вдруг отпала сама собой. Но, в конечном итоге, понимая, что кто-то всё-таки должен сидеть на ушах у горячо любимого личного состава войск и выносить ему мозг по случаю какого ни будь праздника - этим людям доверили воспитание этого самого состава, и как всегда в нужном политическом русле. Они же, действуя в рамках общей конкурсной конъюнктуры, решали при проведении профотбора вопросы, связанные с тем, кто и где должен учиться. Вот тут-то кое-кого с набора четвертого факультета они и переместили на другие учебные потоки. Обидно, что кто-то, совершенно посторонний, решает за тебя, достоин ты чего-то или нет. Но у меня попытка поступить в училище была уже не первой, и я имел кое-какое представление о том, как работает эта система. В общем, дав правильные ответы, на множество на первый взгляд глупых вопросов я успешно сдал тесты. Гарницкий в этот процесс даже не вмешивался, просто сообщил мне, что все и так само собой прошло нормально.
Следующим этапом отбора должна была стать обязательная для всех сдача физической подготовки. А вот потом, начинались различия в сдаче экзаменов. Суворовцы (прибывшие из России и лицеев), а также, медалисты сдавали только один профильный основной экзамен, в нашем случае это была математика. Я принадлежал к числу медалистов и в случае успешной сдачи математики просто должен был ждать конца конкурсных вступительных экзаменов.
Но вернемся к физической подготовке. По плану экзаменов оценивалось согласно установленных нормативов три дисциплины: бег, гимнастика и плавание. Бег включал в себя две дистанции 100 и 3000 метров. Кроме того, необходимо было сдать в качестве гимнастики подтягивание и проплыть двадцать пять метров вольным стилем. Все было довольно просто.
Сдачу плавания у нас отменили, потому что в бассейне училища в результате аварии пришлось менять трубы и фильтры. А может быть просто профильная кафедра не захотела предоставлять банные услуги нескольким сотням давно толком не мытых тел. Скорее последнее, а не первое, было правдой. В общем, договариваться об аренде другого бассейна училище не стало. И плавание попросту зачли всем, что называется "автоматом". Поэтому оставался только бег и подтягивание. Сдать их мне составило труда. Все началось с бега на три километра. Прошёл он быстро и закончился тем, что Гришпак, Ковбалюк и я, еще с минуту стояли на финише, ожидая момента, когда прибегут остальные. Подтянулся я тоже весьма прилично и гораздо больше предусмотренной двенадцатиразовой нормы, вот только сто метровку я пробежал на троечку, но и этого хватило для получения общей экзаменационной оценки хорошо. Хотя многим этот экзамен дался с трудом. Были даже те, кого отсеяли. Но гвоздем программы был маленький похожий на ребенка Саша Дедело. Он на отлично пробежал стометровку, и не смотря на свой мелкий рост и вес, из-за которого его чуть было не "забраковали" на медицинской комиссии на трешке к финишу пришел в числе первых. А на турнике он подтягивался до тех пор, пока оттуда его ни прогнал преподаватель, кажется, в этот момент он перевалил за тридцатый раз, установив своеобразный лагерный рекорд. При этом Мерцалов, весьма довольный таким результатом своего подчинённого, слегка картавя, заключил, растопырив пальцы рогаткой:
- Это будет не курсант, это будет Хаммер - боевая машина американской морской пехоты!
Так Саша Дедело стал Хаммером, это прозвище привязалось к нему на весь период нашего обучения.
Потом мы все сдавали математику. На подготовку к экзамену нам отвели три дня. Консультации вели два математика интеллигентного вида еврей, имевший степень кандидата наук. Фамилия его была Эстерзон, а звали, если не ошибаюсь, Александром Яковлевичем, он оказался не просто хорошим и требовательным учителем, но еще просто очень добрым отзывчивым и порядочным человеком. Так что, интеллигентом он был на самом деле. В девяносто втором году ему было около пятидесяти лет, и он был ведущим преподавателям профильной кафедры математических дисциплин. Вторым консультантом был полковник Бильчук Виктор Иванович - это был начальник кафедры. Он был строг. Но этих двух, казалось бы, совершенно разных людях, кроме общей любви к науке была еще одна общая особенность. На занятия они приходили "руки в брюки", и совершенно не вели каких-то дополнительных записей в журналах, материал излагали так, что мы едва поспевали за ними на лекциях, и уже буквально через пару тройку учебных пар они знали всех курсантов по имени фамилии и в лицо. Скажу откровенно, учиться у них было тяжело. Но до этого понимания мне еще оставалось жать два года.
А пока, - три дня консультаций на природе, под сенью дубового леса, прошли не заметно. Настало время сдачи математического экзамена. Курс был поделен на группы и сам экзамен в лагере набора длился два дня. Абитуриенты писали задания в несколько заходов. Результат нужно было ждать три дня. Примеры, которые предлагалось решить, показались мне не очень сложными, и я уложился с их решением в положенное время. Сдал экзаменационные листы Бильчуку и успокоился, ожидая положительного результата. Но мне поставили четыре, тогда была пяти бальная система оценивания, и получив четверку я автоматически был вынужден сдавать физику и писать сочинение по русскому языку. Кстати, в тот год впервые на выбор сдавали и украинский. Неприятный момент-это я про оставшиеся экзамены. Пришлось требовать апелляцию и разбора задания, поэтому я обратился за помощью к Гарницкому, что бы тот устроил мне встречу с полковником Бильчуком. Моей целью было убедить доктора математических наук повысить мою оценку. Сложная задача. Экзаменатор согласился разобрать со мною мое задание, но при встрече заявил, что несмотря на то, что результат моих ответов оказался верным, он не может мне поставить оценку отлично. На мой вопрос "Почему?", он дал обескураживающий ответ, мотивируя свое решение тем, что примеры были решены слишком сложным способом, и все можно было бы оформить куда проще. На основании этого он наотрез отказался менять свою оценку моей работы с "хорошо" на "отлично". Делать было не чего - пришлось готовиться к сдаче физики. А многие математику не сдали. Обидно. Но что делать. Так на факультете готовили базу для формирования учебной группы программистов, в которой, как потом оказалось, основная масса харьковских ребят или тех, чьи родственники служили на факультете. Холёная украинская коррупция только набирала обороты, а единый экзамен ещё не был придуман и потому тогда каждый пробивался как мог.
С физикой дальше пошло все, как и прежде, с той лишь разницей, что консультации вели все время разные люди. Приходил какой-то неопрятный усатый и плохо выбритый гражданин, от которого сильно пахло рыбой - это был преподаватель Красновский, потом была какая-то дама с внешностью престарелой топ модели, и наконец, перед самым экзаменом появился Никитин - молодой доктор наук, ему было около сорока лет, а он уже заведовал кафедрой. Занятия он всегда вел легко и не принужденно, разыгрывая у доски увлекательный спектакль с элементами физики. Экзамен оказался не сложным. В этот раз мне повезло больше и мою экзаменационную работу оценили на отлично.
Оставалось написать сочинение.
Скажу сразу, что раньше, если в экзаменационной программе ВВУЗа было сочинение, то вероятность того, что вам попадется избитая тема "Почему я хочу стать ......" была практически стопроцентной. В этом была своеобразная лазейка. Догадались какая? Правильно! Дело в том, что сочинение можно было написать за ранее, хорошо его проверить, выучить наизусть и все. Ваш успех был почти гарантирован. И представьте себе, что кто-то, оказавшись в таких льготных условиях, зачем-то пытался списать. У нас отличился Рома Лабик, его шпаргалки, как это обычно случается, рассыпались веером, в самый не удачный момент. Но преподаватель сделал вид, что ничего не заметил. Экзамен был сдан. И через три дня стало ясно, кто прошел по конкурсу, а кто нет.
Оставался последний этап, пройти аттестационную комиссию факультета, состоящую из его руководства и представителя учебного отдела училища. Нас вызывали по одному. Мы входили в огромный пустой кабинет, в глубине которого за столом сидело четыре полковника, и капитан Мерцалов. Представлялись, называя свое имя и фамилию. Нам задавали всего один вопрос: "По какой специальности хочешь учиться", выслушивали ответ, а потом распределяли согласно заранее составленных списков. Факультет все-таки был элитным. Я хотел стать программистом, а пришлось учиться на электронщика. Впрочем, ни того ни другого из меня не вышло… Так что не страшно. Мне сделали предложение о переводе на другую специальность, не связанную с компьютерами. Я отказался и попал во вторую учебную группу на специальность "инженер по эксплуатации электронной вычислительной техники и систем и сетей".
А в училище ситуация с экзаменами из-за общего недобора сложилась таким образом, что не прошедших по конкурсу или "блату" на четвертый факультет разбросали по другим факультетам и учебным группам. Так, что у нас, поступили почти все. Дело дошло до того, что, когда после экзамена по математике стало ясно, что набор провален и в училище не комплект, многим позволили пересдать, и таким образом удержали абитуриентов на месте. Кое кому просто сказали, что куда-то подевали их документы, и в конце концов зачислили курсантами на первый факультет.
Пятого августа состоялся приказ о зачислении в училище абитуриентов набора 1992 года. Это был последний набор курсантов училища Крылова. В конце того же месяца училища не стало. Украина в свете открывшихся обстоятельств в лице Леонида Макаровича Кравчука объявила о своем безъядерном статусе и училище расформировали. Вступило в силу постановление Кабинета Министров Украины от 19.08.1992 г. № 49. Одновременно с Крыловкой прекратило свое существование еще несколько военных учебных заведений расположенных в городе Харькове. На базе Крылова, Академии ПВО имени Говорова и Харьковского высшего военного авиационного училища радиоэлектроники после почти годового переходного периода осенью 1993 года был образован Харьковский Военный Университет, который возглавил генерал лейтенант Толубко Владимир Борисович. Этот процесс совпал с первой волной массовых сокращений в армии и переводов военнослужащих в Россию. С момента развала СССР не прошло и года, а от его армии уже стали по-тихому избавляться… И с тех самых пор я чётко ля себя уяснил, что чем масштабнее в украинской армии реформа, тем больше от неё вреда…. По случаю нашего зачисления, пятого августа, был устроен смотр, и опрос личного состава, который проводил лично Толубко. Каждый из нас представился генералу, сообщил ему о своем социальном происхождении, и кто рекомендовал поступать в училище. Вот и все, - обычная формальность не более. Дальше меня ждала учеба, служба и курс доучивания. Поэтому у меня в дипломе, как и у многих других, имеется запись: Окончил Харьковский Военный Университет по программе Высшего военного командного инженерного училища Ракетных войск стратегического назначения. А пятое августа вошло в историю Крыловки, как день пьяного курсанта или гранёного стакана. В этот день было принято тожественно выпить, за успешную сдачу экзаменационной сессии и за перевод на курс выше или напиться с горя, провалив сессию и летний отпуск, оказавшись на переэкзаменовке.