65. Сокращение
Приказ о сокращении учебного центра пришел ожидаемо вовремя, и в то же время неожиданно. Люди знали, что рано или поздно сокращение случится и центр расформируют, но все же надеялись на то, что командование всё-таки отменит свой приказ. Но, чуда не случилось… Однажды утром, полковник Головин как обычно построил часть на плацу перед 160 -тым сооружением и вместо традиционной постановки задач на день, спокойно произнес:
- Все! Пи....ец! Приказ пришел. Основные средства списаны - остались только стены и хлам. Поэтому даю вам три дня на-то, что бы вы вывезли от сюда, все, что нужно. Потом собираем весь оставшийся хлам в кучу на площадке разборки техники и сжигаем. Я и зам по тылу сдаём остатки части под охрану, подписываем итоговый акт уходим на пенсию. Разойдись.
И остатки части разбрелись по своим делам, кто – то пошел разбирать на доски какие-то шкафы, кто грузить металлическое шкафы и какие-то ящики нужные в любом гараже, а кто-то выносить цветные металлы, припрятанные при разборке военной техники. Каждый пытался разжиться как мог и чем мог. Я, понимая, что мне предстоит переезд взял добротные армейские ящики из-под ракетного ЗИП. Взял, и пошел переписывать журналы с суточным приказом, который отказалась принимать архивная служба Министерства обороны, мотивируя свой отказ тем, что документ был составлен без соблюдения требований правил архивного хранения. Ну и ладно! Приказ с горем пополам был переписан за ново и начисто несколькими разными почерками, росписи должностных лиц восстановлены в натуральном их исполнении при скрупулёзном сличении двух вариантов документов. Так что в архив была сдана копия, а оригинал документа был уничтожен.
Все, дальше оставшихся в части офицеров ждала пустота и неопределенность. Командование сдав часть уходило на пенсию, часть нашло себе должности в университете, ну а нам с Машей не удалось найти две должности сразу и хоть рапорта на увольнение по сокращению штатов нами ещё небыли написаны, судя по всему, нас ждала большая и совершенно новая жизнь, не связанная со службой в армии. Но, в самый последний момент, когда я и моя супруга уже были готовы, уволится, получив на руки весьма скудное выходное пособие, меня вызвал лично начальник Военного Университета.
Незадолго до описываемых событий, мы с Машей, желая остаться на службе, отказались писать рапорта на увольнение по сокращению шатав, и, минуя командование, на прямую, обратились к Главнокомандующему вооруженными силами – Президенту Украины Леониду Даниловичу Кучме с прошением оставить нас на службе. По сути своей, наверное, это была жалоба на систему – главе системы. Но всякая система, часто даёт сбой. И как оказалось, наши рапорта были рассмотрены Аппаратом президента совместно с Министерством Обороны.
И вот я стоял в приемной начальника Военного Университета в ожидании своего часа и решении своей судьбы вышестоящим командованием. На удивление в помещении не было никого кроме меня и генеральского адъютанта невысокого коренастого старшего прапорщика Прохоренко и по совместительству мастера по гиревому спорту. Прапорщик, увидев меня предложил присесть и немного подождать вызова в кабинет начальника. В это время у него зазвонил телефон, но звонок был не, по-моему, вопросу. Прапорщик спокойно поднял трубку и свободной от телефонного аппарата второй рукой, подымая над собой шестнадцатикилограммовую гирю, произнес женским голосом: - Секретарь референт слушает. Да, да. Нет. Бос сейчас занят, он не сможет вас принять. Даже за шоколадку. – и потом сменив голос на мужской, спокойно добавил: - Даже, за Армянский коньяк я не решу этот вопрос. С этими словами прапорщик, положив трубку взглянул на меня и сказал:
- Ну, что капитан, тебе пора. Заходи. И главное не тушуйся там. Все будет хорошо.
- Спасибо, товарищ старший прапорщик. – ответил ему я и поправив перед зеркалом свою изрядно поношенную полевую форму с рапортом о прибытии вошёл в кабинет начальника.
В кабинете, кроме генерал-лейтенанта Ткаченко, был ещё начальник отдела кадров ХВУ полковник Свидло. Генерал, не вставая со своего в места, произнес:
- Ну да, рапортовать вы умеете.
Начальник нервно теребил в руках тонкую розовую пачку облегченных дамских сигарет с ароматизатором. По всему было видно, что ситуация его напрягала и образовавшийся в результате сокращения Померок, кадровый пасьянс не складывался… В разговор вступил Свидло:
- Капитан, я шел вам на встречу, оставив несколько лет назад вас и вашу жену служить при университете?
- Так, точно!
- Так за чем же вы подали рапорт на имя Президента?
Я ответил:
- Товарищ полковник, по моему мнению, ситуация на данный момент сложилась иначе. Мы желаем продолжить службу в Вооружённых Силах, а нам было предложено только увольнение по сокращению штатов.
- Ну, а что вы хотели, - продолжил полковник Свидло: - Сейчас повсеместная оптимизация штатов и нет места более опытном офицерам. У меня майоры идут на должности лейтенантов и прапорщиков, чтобы остаться служить.
И надо заметить, что тут недовольный ситуацией полковник совершенно не лукавил, - офицеры ВСУ находясь перед перспективой безработицы действительно шли служить на должности с понижением.
- Ладно, - произнес полковник: - Ваше поведение вам ещё аукнется. Сегодня на 14:00 вам и вашей супруге назначена встреча с начальником отдела кадров войск ПВО, полковником Коржом. Здание академии, кабинет 214. Форма одежды парадная. Свободны.
- Есть, - ответил я, и приложив руку к головному убору, щёлкнув каблуками, довольный вышел из кабинета. Встреча с полковником Корж сулила только одно – назначение на должность, иначе за чем он меня вызывал? Довести под роспись информацию о том, что мой рапорт рассмотрен отрицательно? С этой не хитрой задачей успешно справился бы и полковник Свидло.
В общем Корж, так Корж, подумал я и направился за женой. До встречи оставалось три часа…
Явившись в установленный срок, мы стали ждать приема, как и было приказано возле кабинета № 214. Ровно в 14:00 в коридоре отдела кадров появился расторопный кадровичек, - паркетный старший лейтенант, который спросив наши фамилии, предупредил, что начальником отдела кадров Войск ПВО нужно общаться на украинском, затем он доложил полковнику Коржу о прибытии вызванных на собеседование офицеров. Мы вошли. В практически пустом кабинете, выходящем окнами на бывшую площадь Ленина, стоял только один стол за которым на стуле сидел тот самый седой полковник, который восемь лет тому назад распределил меня служить Харьков. За это время при других обстоятельствах и другой стране он мог бы стать генералом, но не стал. Да и за чем? Времена поменялись и для многих служба в службе кадров стала весьма доходным бизнесом А может быть просто полковнику не хватило генеральский погон, примерно, как мне не хватило майорских. В конечном и тоге, все личные встречи с ним мне не стоили ничего и заканчивались новым назначением. После нашего доклада, Корж начал с того же, что и полковник Свидло, он поинтересовался, зачем я подал рапорт на имя президента.
- Щоб продовжити подальше службу в збройних силах! – ответил я.
- Ну ладно. – улыбнулся полковник, в ответ на заранее заготовленную мною стандартную фразу. Он и я прекрасно понимали, что служба тут ни причем. Большинство в ВСУ уже давно не служило, а просто относились к службе в армии как к более или менее сносно оплачиваемой работе, терять которую в нестабильное время не было особого смысла. Полковник смерял нас взглядом, о чем-то задумался и спросил:
- Вы гимн Украины знаете?
- Так точно! – бодро ответила Маша.
- Ну раз знаете, то пойте его дуэтом. - приказал полковник, сам не зная того, что стоявшая перед ним женщина старший лейтенант обладает хорошим голосом.
Пришлось петь. Я выдержать мелодию так и не смог – слуха нет, а Маша справилась на отлично. И это все, что на тот момент требовалось вооруженным силам Украины от офицеров – просто уметь исполнить гимн Украины. Все! В итоге нас оставили в распоряжении начальника Харьковского Военного Университета, временно прикомандировав к Чугуевскому учебному центру.
Безусловно старый полковник погрязший в кадровых бумагах не мог самостоятельно оценить нашу профессиональную пригодность как офицеров или инженеров. У него на руках были только скупые бумаги личных дел и ни чего больше. Вот и было принято командирское решение в непонятной ситуации петь гимн. Пройдет всего пару лет и станет нормой в любой непонятной ситуации петь гимн и заворачиваться во флаг.