По осени с продовольственным довольствием в университете стало совсем худо. И потому нас по линии тыла и продовольственной службы по воскресеньям стали гонять на уборку сахарной свёклы в ещё не распаёванные колхозы. А те за наши услуги рассчитывались продовольствием с университетом. В этих заездах в колхоз не было ничего примечательного, так обычный выезд в поле на выходные. Иди себе спокойно за трактором, собирай свёклу да кидай её в машину, вот и вся работа. В поле даже кормили. Привозили гречку с нормальной тушёнкой, давали кружку молока с ароматным деревенским хлебом, который почему-то пекут только в сельских пекарнях.
Но иногда случались забавные случаи.
Курсант Пятрух был у нас большим любителем чистоты и поборником гигиены, в принципе ничего плохого. И водилась за ним особенность, когда он ходил в туалет по большому, то почему-то раздевался до трусов, а потом мылся. Наверное, чтобы не уносить с собой запах уборной. Для него это был целый ритуал. И вот когда мы уже закончили работу и ждали у деревенской околицы своего автобуса. Пятруху приспичило. Бедняга начал метаться искать бумагу и место куда приткнуть свой зад. И нашёл его под забором. А сержант Олейник – командир его отделения, нашёл совковую лопату, которую пристроил под Пятруха пока тот делал свои дела. Пятрух не заметив совка оправился, аккурат на лопату. Олейник всё выкинул и спокойно отошёл в сторону. Товарищ курсант, напяливая на себя приспущенные ватные штаны черного технического комбинезона с удивлением посмотрел в низ и не обнаружив там того, что обычно остаётся на земле после этого естественного процесса, всё-таки нехотя надел штаны. И пошёл, принюхиваясь в нашу сторону. Все молчали. А когда подошёл автобус Олейник специально уселся рядом с Пятрухом и громко спросил что бы все было слышно:
- Откуда так говном воняет?
Автобус содрогнулся диким хохотом.